Домбай-Ульген – эпизоды горы зубра

Домбай-Ульген – эпизоды  горы  зубра.

        Отработав  две  смены  в  Алибеке,  перед  автобусом  “заглянул”  в  Домбайский  лагерь  в  надежде  увидеть  кого-нибудь  из  знакомых  инструкторов.  Попал  в  удачное  время – была  пересменка,  все  инструктора  сидели  в  столовой  за  обеденным  столом.  У  всех  расслабленный  вид – только-что  отработали  очередную  смену.  С  удовольствием  вижу  среди  инструкторов  Владимира  Алексеевича  Отопкова,  с  которым  много  лет  проработал  в  Джайлыке.  За  всю  свою  жизнь  я  не  встречал  человека,  который  более  подходил бы под  мои  представления  об  интеллигентности.  Даже  к  восемнадцатилетней  девчушке  он  обращался  “на  вы”,  а  если  приходилось  писать  отрицательную  характеристику,  он  делал  это  с  удивительным  тактом,  сдабривая  горькую  пилюлю  каким-нибудь  комплиментом.  Иногда  к  нему  обращались  коллеги  с  просьбой  написать  отрицательную  характеристику. Его  шедевром  в  этом  жанре  была  характеристика,  которая  пошла  гулять  по  альплагерям  как  анекдот:  “Сколь  хороша  собой,  столь  далека  от  альпинизма”.

        Расставаясь  с  Владимиром  Алексеевичем,  я  сказал:

        –   На  востоке  есть  поговорка:  “Куда  спешить – позади  тысячелетия,  впереди – вечность”. –  Владимир  Алексеевич  произнёс:

        –   А  Вы  знаете,  я  эти  слова  запишу, –   и  после  небольшой  паузы  с  улыбкой  добавил, –   в  уголках  своих  глаз.

        –   Но,  тем  не  менее,  мне  следует  поспешить,  скоро  мой  автобус, –  ответил  я.

        Начуч  Ахтырский,  пожимая  мне  руку  на  прощанье,  произнёс:

        –   Между  прочим,  у  нас  традиция – кто  обедал  с  нашими  инструкторами,  должен  отработать  в  Домбае  следующий  сезон.

        Я  охотно  дал  обещание,  которое  растянулось  на  несколько  сезонов.

        Домбайская  поляна – удивительно  красивый  район,  красивейшая  жемчужина  Кавказского  ожерелья.  Над  поляной  царит  Белалакая.  Сам  Домбай  находится  несколько  глубже  по  ущелью,  но  когда  подходишь  к  нему  ближе,  то  восхищаешься  его  величественным  массивом.

        Когда  смотришь  на  гору,  то  вдруг  начинаешь  видеть  очертания  зубра, опустившего  голову,  бредущего  в  задумчивости  по  горам.  Поэтому  понятно,  почему  “зубр”,  но  почему  “гора  погибшего  зубра”?   Возможно,  что  когда-то  здесь  водилось  много  диких  зубров,  на  них  охотились.  Но, возможно,  что  (и  это  более  правдоподобно)   зубр  сам  свалился  с  кручи  и  разбился  насмерть. 

        Домбай – непростая  гора.  На  ней  погибло  около  двадцати  пяти  альпинистов.  И  среди  них  немало  альпинистов  высокой  квалификации,  можно  сказать  “зубров”  этого  спорта.

        Работая  в  Домбае,  мне  не  раз  пришлось  побывать  на  его  вершине.

        Прежде  я  проработал  два  сезона  в Алибеке.  В  моей  памяти  стали возникать  воспоминания  тех  лет.  Я  вспомнил, как  работал  с  отделением  студентов  из  Тартуского  университета.  Некоторые  из  них  совсем  не  говорили  по – русски.  Несмотря  на  это,  мы  прекрасно  понимали  друг  друга.  Ребята  выполнили  весь  цикл  и  получили значки.  Когда  начуч  торжественно  вручал  им  значки,  девочки  забавно  отставив  ножку,  приседали  с  лёгким  поклоном.

        Вспомнились   спасработы  на  Домбае  в  конце  смены...   Мне  по  рации  передают:

        – К  вам  вышла  вспомогательная  группа  Паскаля, – я  недоумеваю:

        – Какая  группа, по  каким  скалам? – Вдруг  в  рации – итальянская  речь.

        – No parlare, signori, ёлки палки!! – Кричу я. 

        Кто-то  из  инструкторов  говорит:

        – Он  тебя  не  слышит – это  итальянские  истребители,  они  патрулируют  над  Средиземным  морем.

        Когда  мы  с  Паскалем  (который  оказался  донецким  шахтёром  с  такой  роскошной  фамилией)  возвращались  до  чёртиков  усталыми,  и  подошли  к  уже  не  работавшей  канатной  дороге,  Паскаль   мечтательно  произнёс:

        – Вот  бы  она,  вдруг  заработала! –  Из  будки  вышел  механик  и  спокойно  произнёс:

        – Буду  делать  пробный  прогон – садитесь,  прокачу.  Мы  быстро  сели  в  кресла,  едем,  наслаждаясь  пейзажем  и  возможностью  расслабиться.

        – Вот  бы  ещё  пивка  холодного! – Мечтательным  голосом  сказал  Паскаль,  обернувшись  в  кресле   вполоборота.

        – Знаешь,  Паскаль, –  ответил  я, –  мне  иногда    кажется,  если  везёт,  то  всю  дорогу  везёт!

        Внизу,  спрыгнув  с  кресел,  подходим  к  открытому  кафе.  За  столиком  в  ожидании  автобуса  сидит  моя  эстонская  команда.  Радостно  приветствуют  нас  и  предлагают угостить… холодным  пивом.  Мы  с  Паскалем,  переглянувшись,  садимся,  пьём  с  наслаждением  пиво.  Нет,  определённо  в  этом  мире  есть нечто  Ещё  сверх  Всего!!

        ...В  Домбае  ЧП:  не  вышли  на  связь  два  инструктора – москвич  и  рижанин,  в  двойке  проходивших  один  из  маршрутов.  Контрольный  срок  заканчивался,  и  было  решено  отправить  поисковые  группы.  Я  попал  в  команду  инструкторов,  в  задачу  которых  входило  пройти  этот  маршрут  и  попытаться  найти  следы  их  пребывания  на  Домбае.  На  следующий  сезон  одного  из  них  обнаружили  под  снегом  у  южного  подножья  Домбая.  Они видимо, сорвались  на  спуске.  Большая  часть  аварий  происходит  при  возвращении  с  маршрута.  Наверное,  здесь  важен  психологический  фактор.  За  время  моей  работы  в  Домбае  Зубр  принял  ещё  одну  жертву. На  спуске  с  маршрута  сорвалась  Наташа  Шелестюк,  скромная,  работящая  девушка, мастер спорта.  Два  сезона  до  этого  она  прекрасно  отстажировалась в  моём  отделении.

        В  конце  смены  из  Москвы  приехал  уполномоченный – Константин  Дмитриевич Толстов.  Он  физик,  доктор  наук  из  Дубны.  Начуч  попросил  меня  быть  его  сопровождающим  в  выходе  в  район  Домбайского  перевала.

        Идём  молча,  я  стараюсь  не  обременять  Константина  Дмитриевича  лишними  разговорами.  Несмотря  на  то,  что  основной  груз  в  моём  рюкзаке,  ему  не  легко,  учитывая  его  почтенный  возраст.

        Время  связи.  Я  готовлю  чай.  Константин  Дмитриевич  в  ожидании  своей  очереди,  внимательно  просматривает  склоны  Домбая  в  бинокль.  Он  достал  большое,  красивое  яблоко,  разглядывает  его  с  разных  сторон. Наконец,  откусывает  большой  кусок.  В  этот  момент  в  рации  слышен  голос  радиста:

        –   Василёк,  Василёк,  ответьте – Вы  на  связи.

        “Василёк”  выплёвывает  яблоко,  с  сожалением  провожает  взглядом  его  бег  вниз  по  склону  и  выходит  на  связь.

        За  чаем  мы  говорим  о  физике,  альпинизме.  Во  время  небольшой  паузы  я  сказал:

        –   А  знаете,  Константин  Дмитриевич,  я  однажды  в  течение  получаса  был  Вашим  однофамильцем.

        –   Каким  же  это  образом? –   Он  вопросительно  посмотрел  на  меня.

        –   А  вот  каким.  Это  было  зимой.  Я  два  часа  бегал  на  лыжах  по  лесу. Выбегаю  по  отличной  лыжне  на  аллею,  в  конце  которой  под  растяжкой  “Финиш”  стоит  мужик,  держит  в  руках  какую-то  тряпочку,  как  тореадор  на  корриде.  Пытаюсь  объехать,  но  попадаю  в  его  объятья.  Он  ловко  нацепил  мне  на  грудь  номер,  подталкивает  в  сторону  растяжки  с  надписью  “Старт”  и  шепчет  на  ухо:

        –   Тебя  теперь  зовут  Серёжа  Толстов,  выручай – всего  пять  километров.  А  на  старте  уже  кричат:  “Серёжа,  ну  где  ты?” –   Я  неуверенным  голосом  отвечаю,  подхожу  к  старту  и  бегу  пять  километров.  На  финишной  аллее сломал  лыжу,  но,  держа  её  под  мышкой,  добежал-таки  до  финиша.  И  даже  показал  приличное  время.

        Константин Дмитриевич  усмехнулся:

        –   Чего  только  не  бывает  на  свете.

        Мы  вышли  на  Домбайский  перевал  и  после  обзора  района  вернулись  в  лагерь.

        После  выхода  уполномоченного  было  решено  в  район  перевала  отправить  ещё  одну  команду  инструкторов.  Я  попал  в  эту  большую  команду.  До  перевала  добрались  быстро.  На  перевале  солнце,  тепло,  но  за  перевалом  холодно,  тянет  сильный,  холодный  ветер.  Решили,  что  на  перевале  останется  единственная  в  нашей  команде  девушка,  чтобы  приготовить  обед  к  возвращению  поисковиков.  Света  должна  выбрать  одного  единственного  из  всей  команды  помощника.  Она  медленно  обходит  строй.  У  всех  на  лицах  одно  выражение:  “Меня,  меня,  выбери  меня!”  Она  великолепно  играет  роль  птицы  счастья,  она  оттягивает  момент  истины,  в  её  глазах  поблескивают  весёлые  искорки.  И  вдруг,  она  выбрала  меня,  хотя  я  вовсе  не  стремился  в  “кухонные  мужики”.

        На  перевале  так  тепло,  что  можно  немного  позагорать.  За  водой  пришлось  идти  довольно  далеко  вниз  по  склону.  Несколько  часов  спустя,  появляются  усталые  ребята.  Поиски,  к  сожалению,  ни  к  чему  не  привели.

        Обед,  небольшой  отдых  и  мы  возвращаемся,  траверсируя  крутой  снежный  склон.  Когда  подходили  к  небольшой  площадке,  на  которой  можно  собраться  вместе,  кто-то  из  парней  обронил  свой  ледоруб  и  он,  набирая  скорость,  заскользил  вниз  по  склону.  Я,  не  раздумывая,  глиссером  догоняю  его.  Поднимаюсь,  опираясь  на  два  ледоруба,  как  на  палки  при  высотном  восхождении.  Подхожу  к  площадке,  на  которой  собрались  все.  У  всех  хорошее  настроение.  Один  парень  довольно  громко  запел.  Поёт  он  уверенно,  но  совершенно  очевидно,  что  у  него  “напряжёнка  с  вокалом”.  Передаю  ледоруб его  владельцу  и  обращаюсь  к  солисту:

        –   Хорошо  поёшь.  У  тебя  голос  громкий  и  удивительно  противный.  Дружный  смех  заставил  его  смущённо  замолчать.

        По  возвращении  в  Москву  решил  перечитать  чеховские  пьесы  и  вдруг, кажется, в  “Вишнёвом  саду”,   нашёл  реплику,  почти  точно  совпадающую  с  моими  словами!  Любопытно!

        В  тот  же  сезон  начуч  предложил  мне  сводить  команду  разрядников  из  Физтеха  на  Малый  Домбай  по  ледовой  стене.

        Когда  мы  подошли  под  маршрут,  я  предложил  ребятам  самим  выбрать  вариант  подъёма,  втайне  надеясь,  что  они  выберут  более  трудный,  но  менее  опасный – по  ледовой  стене.  Начались  жаркие  споры. Наконец,  все  склонились  к  маршруту  по  скальным  островам.

        –   Ребята,  посмотрите  внимательно  на  снежники  между  скальными  островами, –   сказал  я, –   на  них  видны  следы  камнепадов.  По  этой  причине  предлагаю  всё  же  идти  на  ледовую  стену.  У  нас  есть  ледобуры,  два  ледовых  молотка,  кошки.  Скалолазание,  конечно,  приятнее  монотонной  и  трудоёмкой  ледовой  работы,  но  здесь  безопасней.

        Связку  парней  выпустил  вперёд.  Сам  иду  вторым  номером  с  девушкой.  Они  все  “на виду”,  могу  контролировать  их  действия.  Но  парни,  кажется,  грамотные,   работают  чётко. 

        Перед  самой  вершиной  у  меня  сломалась  кошка – при  ударе  передними  зубьями  сломался  соединительный  штырек,  и  кошка  свободно  болталась  на  ноге.  Какая  же  всё-таки  это  не  надёжная  фирма – ВЦСПС! Девочка  страхует  меня  надёжно,  “с  наслаждением”.  Мы,  наконец,  достигли  вершинной  части  ледовой  стены!

        По  возвращении – тёплые   прощальные  “посиделки”  с  ребятами.  Они  завтра уезжают  в  Москву.

        В  следующем  сезоне  довелось  впервые  идти  в  тройке.  Стена  ЦСКА  на  Домбай – хороший  маршрут.  Оба  парня  из  Красноярска,  отличные  скалолазы,  но  я  вполне  подхожу  на  роль  “вышибалы”,  т. е.  иду  последним  и  выбиваю  крючья.  У  нас  две  верёвки,  что  значительно  увеличивает  мобильность.   В  конце  стены  хорошая  площадка.  Парни  оставляют  рюкзаки  и  по  простому  гребню  идут  до  записки.  Я  остаюсь,  готовлю  чай  в  ожидании  их  возвращения.  Возвращаемся  по  стандартному  Сасоровскому  маршруту.

        Если  стоит  хорошая,  комфортная  погода  и  Домбай  к  вам  благосклонен,  восхождение  на  него – одно  удовольствие!