Немного воспоминаний о Шуре Горюне
С Шурой Горюном я был знаком с 1973 года. Мы учились вместе в одной группе МИФИ на втором курсе. Общались, конечно, но за счёт большой разницы в возрасте интересы и круг общения сильно отличался. Мне было 18 лет и я его ещё не понимал во многом. А потом уже пересеклись в а/л «Джайлык» - и, как оказалось, совершенно случайно. Ну, и квалификация у нас обоих отличалась. В 1981 году я был 3-и разрядником, а Шура стажировался в этом году в «Джайлыке». После этого мы тоже периодически пересекались, но ходили, естественно, в разных коллективах: Шура в основном с москвичами и сборной альплагеря, а я - с красноярцами и немного с киевлянами.
В одну команду мы попали в 1988 году. Тогда лагерная команда собиралась на Ушбу на первопрохождение - маршрут должны были пройти с юга, рядом с маршрутом Хацкевича. Капитаном команды был Володя Мельник из Сухуми. Также в команде были Шура Горюн, Алик Орленко, Поручик (Сергей Поруцкий) и Спортсмен (Сергей Волянюк) и я. Это восхождение у нас оказалось неудачным и пришлось спуститься с маршрута. Началась непогода, вдобавок - промашка капитана: не встали вовремя на ночёвку и оказались ночью разбросаны по стене (~70о). Все в разных местах. В общем - холодная ночёвка, к тому же - висячая. Утром «проснулись», засыпанные слоем снега и после этого могли только спускаться вниз. Это восхождение дало мне очень много в понимании важности правильной тактики восхождения, особенно в условиях непогоды и после этого восхождения я предпочитаю ходить в двойке, так как с напарником всегда легче договориться, чем пререкаться с капитаном, если считаешь, что он поступает неправильно.
В «Джайлык» вернулись с чувством неудовлетворённости. По возвращению у нас с Шурой возикло желание сходить куда-нибудь вместе. Как-никак, учились вместе и сходить 5Б в двойке на интересный маршрут - это здорово. Решили выбрать что0-нибудь из ходящегося редко. Выбрали Уллу-тау по Сев. Ребру В. плеча («Бастионы»). Перед горой пришлось с Шурой договориться: как будем идти. Так как оба хотели идти первыми, то решили идти по очереди, чтобы никому не было обидно. Аналогично я после этого так явно распределял роли лидера только с Олегом Никифоренко и с Валерой Бабановым в 1990 году.
Вышли, как обычно рано - до рассвета. Подошли под скалы, связались и полезли по скалам. Лезлось нормально, особых трудностей не было, и места для страховки были. К 15:00 вылезли на плечо под восточной вершиной. Бросили рюкзаки и пошли на вершину. Погода стала резко портиться. На вершину вышли к 19:00. Я нашел тур, вытащил записку, собрался писать свою. Тут меня тряхнуло - я сначала не понял что это такое. Тут мне Шура кричит, что гроза и надо прятаться. Мы отбросили железо и забились в щели между скал. Примерно минут 20 грохотало прямо возле нас. Как только чуть стихло, мы рванули вниз. Вверх шли - страховались, а вниз сбежали без страховки за полчаса. На плече поставили палатку и забились в неё. Ночью было время поболтать. Оказалось, в прошлом году у нашей группы в институте была встреча по поводу 10-летия выпуска. Шура рассказал, что из всей группы только мы двое оказались без научных степеней. Все остальные занялись наукой, лишь двое занялись альпинизмом. На следующий день спустились по тройке без проблем. На этом наше восхождение закончилось.
А в следующем году узнали шокирующую весть - Горюн погиб... Погиб, спасая товарища, как настоящий мужчина. И уже под Чатыном, когда мы спускали Новикова, наша палатка стояла неподалёку от ямы, где присыпанный снегом лежал Горюн, «дожидаясь» вертолёта. Это очень грустное соседство длилось три дня, пока не прилетел вертолёт... Но это уже другая история.
© Алексей Ильющенко
