Виталий Форостян
Куда плетёшься, добрый человек?
Качусь по свету перекатной голью,
Ещё вчера нападал в душу снег -
Теперь внутри почти совсем не больно.
Взгляни в упор, за стенкой ледяной
Дрожит в зрачках любовь моя святая.
Ты не дыши в меня, а то опять растает,
И снова будет паводок шальной.
Ты не удержишь и не запретишь,
А я опять от нежности ослепну
И буду вновь слепым - великолепным,
Ты, как всегда, не устоишь, не устоишь!
***
Галина Крайнова (Шаталова)
... (Я жалею, что не от своего имени) ...
Памяти альпинистов,
погибших на войне.
Мои друзья, вы тенями лежите
на веках гор. Укрытье вам нашлось.
Земля к своей шлифованной орбите
склоняет с каждой смертью ниже ось.
А мне быть невеселым все страшнее,
и странно вспоминать словечко «риск».
Луна – солдат в задымленной шинели -
меняет в автомате тусклый диск.
Чтобы прошила сердце ненадолго
по дому притупленная тоска.
Ущелье из простреленного горла
льет кровью на простынки гор Баксан.
А на альпийских склонах обращенье:
«Не рвите эдельвейсов, господа!»
Как амбразурой, ледяною щелью
глядит из мира наша слепота.
Пшеница нашей памяти прогоркла.
Здесь нет полей. Мы сеем на камнях.
Как зерна гильзы падают,
а корка земная пережарилась в боях.
Ледник топорщится оберткой взрывпакета.
Война вынашивает страшный свой рассказ.
И яростью поруганных рассветов
отстреливается раненый Кавказ.
***
Другу
А я сказал ему: «Держись!
Не из таких вылазил трещин.
Еще мы будем пить за жизнь
И целовать влюбленных женщин...»
1983. «Джайлык».
***
А за белой мглой
Легких нет дорог,
Только ветер злой
Да реки порог,
Да в плену у гор
Ледопад хрипит,
Страх твой - силы вор -
На зубах скрипит.
Если телом слаб,
Если духом мот,
Будешь вечный раб
Ты у всех высот.
И друзей на жизнь,
И врагов под стать,
И побед без тризн -
Не видать.
***
Горная река
У этой реки -
бессонница:
грохочет,
несется,
ломится,
устанет за день,
затихнет как - будто,
но даже не ночью, а только под утро,
а днем как обычно
беснуется,
зычно
разносится голос
опасной трудяги,
ей камни легки,
как речонкам коряги,
кипит -
ледяною струей остывая,
летит
с грохотаньем ночного трамвая
к мосту
в перекрестье дрожащих опор.
Где мало простора-
сильнее напор.
***
Всю ночь пировала гроза.
Долина не выспалась.
Утром
тяжелым укором роса
упала.
Вчерашняя пудра
на впалых щеках предвершин,
покрытая свежим слоем,
сойдет облаками лавин
к полудню.
И зыбким покоем
долина себя наградит
под вечер...
А мне успокоится нечем.
***
Рана
Горный лед холодил мою рану,
воспаленную память стужа.
Молчаливой стеной
(как охрану
наняла) окружилась душа.
С жесткой ночью спала я в обнимку,
Вся доверившись черной сестре,
Непогода тянула волынку,
Не пуская от горя к горе.
Я из ранних побегов тумана
сок пила, от мучений груба,
и нужней, чем небесная манна,
мне казалась снега крупа.
Из души мощным ветром,
из раны
выдувало взлелеянный сор,
залп лавины, сошедшей так рано,
не пугал, словно выстрел в упор.
А восток набирал себе краски,
как рябина у нас на Покров,
это каждый по капле, по-братски
отдавал восхождению кровь.
Мы дошли до вершинных скалок.
Я о много видавший тур
зацепила последний осколок
и рванулась.
И камень стал бур.
А спускались когда к обветшалым
(рай опаснее ран) шалашам,
мне ледник языком шершавым
зализал свежестянутый шрам.
***
Максим Нестеров
Местийский вальс
Вот снова с Баксана туман потянуло
и дождь с Уллу-Тау размочит пути
ах, если бы счастье нам завтра лучом улыбнулось
и мы бы смогли на вершину взойти.
Рюкзак неподъёмный - в нём примус с палаткой,
а где-то вдали заревел камнепад
и я закурю сигарету на камне украдкой
и мысли мои потекут невпопад.
Нас льды принимают туманом мохнатым
скрип "кошек" по камням похожий на крик,
но спустятся к солнечным склонам ребята
к долинам в цветах и в альплагерь "Джайлык".
http://djailik.wmsite.ru/tvorchestvo
